Потом пришел Дорогой Владимир Иванович.
- Знаете, что там произошло? Нашей соседке позвонил парень, стал шепеляво говорить, что с ее сыном случилась беда и срочно нужны деньги для его то ли выкупа, то для чего-то еще. Она сказала, что пусть он приезжает за деньгами, что сил идти куда-то у нее нет. Мол, так испугалась, что идти не может, но спустится к подъезду. Парень согласился приехать.
А она позвонила в полицию, сказала, что встреча состоится у подъезда, что она будет передавать выкуп в сумме такой-то, и потом переписала те деньги, что успела.
Потом парень приехал и от подъезда ей позвонил. Она, в чем была, спустилась, стала деньги ему передавать, и только он их взял, как тут произошло то, о чем я написала сначала.
Дорогой Владимир Иванович пошел вместе с нами качать головой и смотреть в окно, а я, не особенно уверенная, что это делать можно, вылезла на балкон и сделала несколько снимков, которые под катом. Парня к этому моменту уже поставили на ноги, все-таки, сейчас холодно лежать на земле. И сесть разрешили чуть позже. На последней фотографии видно, как он сидит, и руки в наручниках. В это время приехала еще одна машина, полицейский микроавтобус, из него вышел, видимо, следователь, дознаватель, эксперт. А потом в нашу дверь позвонили и попросили нас быть понятыми. Никогда нам такого делать не приходилось.
Мы с ДВИ пошли. Я посмотрела на парня. Такой аккуратненький, щечки пухлые. Нам объяснили, что сейчас при нас будут доставаться из конверта деньги и фотографироваться. Мы стали смотреть, но я отвлекалась, рассматривала мальчишку. У него глаза в слезах, он пытался не плакать, смотрел умоляюще. Ему задавали вопросы, но вскользь, не для протокола. Он клялся, что ничего не знает о вымогателях, что ему позвонили и попросили за две тысячи сходить и забрать у женщины документы. А он и про деньги не знал. Я смотрела и думала, что не знаю, правду он говорит, или врет, а если врет, но насколько.
Соседка сказала, что чуть не умерла от страха. Дознаватель поделилась, что в нашем же районе сегодня 79-летний мужчина после такого же звонка не смог вынести деньги, у него отнялись ноги. Но в полицию позвонил. Видимо, у них был рейд, так она сказала. Парень все время менялся в лице, потом его стало трясти. Не очень хорошо видно его лицо, но так, более или менее рассмотреть можно. На второй фотографии он в синей майке и куртке.
>
Пока все это производилось - подписи, фотографирование, просчет денег, мы между собой разговаривали. Заодно про полиграф поговорили, что вот, если невиновен, если "шестерка", то на приборе это было бы видно сразу. Ему говорят, что он у чужой матери кусок жизни унес. Он дрожит подбородком. Спрашивают, а есть у него мама, бабушка, папа. Кивает. Ему опять говорят, что , вот, сейчас позвонят его маме, и жизнь начнет выносится из нее. У него опять начинается трясучка. Снова его на лавочку посадили.
Я понимаю, что в его возрасте мальчики некоторые уже отслужили армию и вернулись, что он взрослый, ему 21 год, что занимается он жутким делом, потому что матери, старики все готовы выложить за своих детей и внуков, а у бандитов отработана схема. Но он - дурачок еще пуховый. И жалко его, даже если он виноват полностью, если не просто под чью-то дудку плясал, жалко все равно. Потому что основных понятий, который сейчас заплевали, в этого мальчика не вложено.
Нет, ничего так понять невозможно. Виноват, не виноват. Виноват, конечно. Но я посмотрела на мужа, на его грустное, сокрушенное лицо, и в который раз подумала о том, что лучше ошибаться с любовью, чем с правдой ненавидеть. Самое главное - что человеком движет. Вот что им движет, чем он наполнен, то он и есть.