К вам приехала семья -
Ай, здрасьте:
Хаим, Мойша, с ними я -
Ай, здрасьте!
Наша банда состоит -
Ай, здрасьте:
Хаим, Мойша и Давид -
Ай, здрастьте!
Ай, здрасьте:
Хаим, Мойша, с ними я -
Ай, здрасьте!
Наша банда состоит -
Ай, здрасьте:
Хаим, Мойша и Давид -
Ай, здрастьте!
Громко распевая эти строчки, сегодня рано утром Мой Дорогой Папочка переступил порог нашей квартиры, за чем бдительно следил Дорогой Владимир Иванович. Папин взгляд просто метал молнии смеха, но вот ноги, они не слушались, нужно было помочь даже перешагнуть через этот самый порог...
Папа мой живет в старом доме недалеко от курского вокзала. Стены в этих домах толстенные, а окна старые, и последние несколько лет рамы пришли почти в полную негодность, однажды даже чуть не вывалились вместе с тем, кто собрался окна мыть. Конечно, нужно собраться духом, чтобы заменить окна. И вот наконец папина жена, которая, конечно же, держит весь дом на себе, решилась на этот шаг.
Потому папочка к нам и приехал, что именно сегодня у них меняют оконные блоки. Муж утром съездил за ним, привез бережно, как хрустальную вазу, а папа с порога сразу распелся, уж очень был был возбужден поездкой. Тело у папы такое ветхое, что он уже почти не покидает своей квартиры...
Мы разобрались с вещами и пошли отдыхать. Папа довольно быстро отдышался и уселся рассказывать мне за жизнь...
А потом он устал, и нужно было прилечь, и сходить в туалет, и прилечь снова. И пообедать. Каждое движение дается человеку с огромным трудом. Даже поход в туалет - работа, потому что равновесие почти не удерживается, и то, что нам кажется элементарным, например, манипуляции с одеждой, все это - непосильный труд.
Я вспоминаю, как ухаживала за своими бабушками. Как одевала их полностью, вплоть до штанишек и чулок... А теперь папочке вдеваю ногу в штанину, заправляю ему рубашечку, потому что он этого сделать уже не в силах.
А он юморит, юморит...
- Ты понимаешь, доченька, - говорит он с горделивым кокетством, - ведь через четыре месяца, ЕБЖ (если буду жив), мне исполнится девяносто четыре года! Это же кошмар! Что у меня от меня осталось?
- Голова, дорогой!
- Ай, здрасьте, голова, она тоже вся в дырках! Это уже не голова, доченька, это уже ...
И папа задумчиво выговаривает матерное слово.
Любуюсь и умиляюсь. Любуюсь горделивостью, ясностью, желанием и готовностью жить. Умиляюсь детской беспомощности и той доверчивости, с которой папа позволяет ухаживать за собой.
Накормила обедом и уложила спать. "Банда" сомневалась, уснет ли. Уснула...
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →