Когда Алешка был маленьким, он кусался. Так и впивался новыми свежими зубками в каждого, кто ему хоть капельку не угодил. Мы уж и так ему объясняли, и эдак. И про "нехорошо" говорили, и про "больно" объясняли, и об "а если тебя так укусить?" не забывали, но все было бесполезно. Как только он хотел чего-то, а получить не мог, тут же кусался. До синяков.
Олечка с Алешкой играла много. Она всегда играла с младшими детьми, и дети всегда ее очень любили. Любил ее и маленький Алексей Романыч, радовался, навстречу бежал. И мне бы в голову не пришло, что и Олечку не миновали его зубы, если бы однажды я не вошла в комнату и не застала дочь что-то уж слишком бледной.
Я спросила, конечно, что с ней. И про "все нормально", естественно, ответ услышала. Только не удовлетворил он меня, этот ответ.
Я подошла, взяла ее за руку, хотела к себе притянуть и вдруг увидела на ее руке чуть ниже локтя свежие следы от маленьких зубов.
Укус был таким сильным, что я ахнула. Алешка, а было ему года четыре, с хитрой физиономией топтался рядом, словно он не при чем. Я попыталась к Олечке возвать, что же она так, не сказала, меня не позвала, в конце концов - не врезала кусаке.
- Он же маленький, мам, - ответила Олечка и редкие слезки у нее на глазах едва блеснули.
Увещевать Алешку было бессмысленно. Но я решила положить этому конец, он же чуть не выгрыз кусок плоти из родной тетушки!
В тот день Алешка был бабушкой...
Ну как "что". Клин клином вышибают. Алешка был бабушкой покусан. И оказалось это объяснение для моего внука очень убедительным, а главное - понятным. Покусание внука сопровождалось спокойной беседой, ведомой голосом, полным огорчения: видит Бог, я не хотела кусать малыша. Сильно кусать не хотела. Но пришлось. Потому что "не сильно" не работало. С тех пор он больше никогда не укусил никого. И очень любит слушать это историю.
А вчера мы отгуляли наш праздник, Оля моя столько всего переделала... девочки остальные, конечно, помогали все. Все мои дочери - мои большие помощницы: Марьяша, Аниса, Наташа, Олечка... Только вот Маши не было, заболела бедняжка моя...
Уехали наши гости, мы доубирались, расползлись по компам, передохнули, потом наплескались, улеглись, и что-то я долго читала. Собралась спать в начале третьего ночи. И вдруг смс.
Обычно, я ночные послания игнорирую. Но тут свет включила, очки нашарила, напялила... Олечка!
"Мам, ты не спишь? Я что-то не могу уснуть", - писал мне из соседний комнаты мой младший ребенок. Я пришла, спросила, что такое, наклонилась... А она горит! И так ее трясет, что просто странно, что не гремят косточки.
Вот тот самый редкий случай, когда Олечка выпустила одну слезинку. Мы не помним, чтобы так тяжко ей было при температуре. Тридцать девять, конечно, много, но, видимо, было что-то еще...
Вот я и облегчала свою деточку бедную, мужественного моего ребенка, который уже чувствовал недомогание к концу вечера, но ни одного дела с себя не сложил...
Сейчас у нас температуры нет. Но и сил нет у Оли. Спит, пьет бульон и спит. Маша позвонила и говорит: "Мам, хочу к тебе лечиться..."
Как бы мне так сделать, чтобы быть с каждым из них, когда им тяжко... Намечтать себе огромный дом, правда. И чтобы все были рядом. И я бы поила их бульоном, делала компрессы, варила морсы, компоты... Делала уколы и прочие примочки, которых я вполне могу. Или кусала бы неслухов для наглядности проходимого материала.
Вот только была бы я рядом...
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →