Вот и выдалась у меня свободна минутка. Это не попытка подсчитать удары пульса как в прошлом посте, это действительно передышка, еще час мне никуда не выходить, я могу побыть в одиночестве. Как обычно, это для меня лучшее время, если оно падает на паузу. Не на судьбу.
Я остановилась на окраине восточного Берлина, и все тут как дома, вполне советский безалаберный стиль жизни.
"Не пугайтесмь, дом страшный", предупредили меня, но они не видели страшных домов. Обыкновенная блочная бездыханность, опрятно, розовый слон с бантом на хвосте украшает стену подъезда. По ранним утрам перед домом раскидывает палатки челночная барахолка, этакий мини черкизон. А по ночам вот уже в который раз заливается хохотом какая-то женщина.Она то повизгивает, как от щекотки, то смачно похрюкивает, как от пошлого анекдота, и я улыбаюсь, засыпая под эти звуки, потому что дома у мненя орут куда противней.
Я пока не сделала ни одной фотографии, еду либо в самую рань, либо уже в темноте и ничего не вижу. Вот разве что госпиталь интересный, но руки, чтобы расчехлить фотоаппарат, пока не поднялись. Мне знаком этот фотографический ступор, тут сопротивление бесполезно. Интересно, что при входе в отделение на стене висит фрагмент картины Леонардо с изображением рук. Тех самых, которые два года назад украсили обложку моей книги. Я давно уже не тот мистик, каким была лет десять-пятнадцать тому назад, но это ли не надежда.
Даже улица, на которой я живу, носит название моего кухонного гарнитура. И похоже все начинает складываться. Потому что это моя кухня.