Отвечаю.
- Сколько вы собираетесь здесь пробыть?
- Надеюсь неделю, не больше.
- После этого вы вернетесь в Москву?
О да. Я вернусь в Москву и выкину на помойку этот чемодан, потому что он куплен за три рубля на всякий случай, и срок годности его кончился в тот же час. Теперь он то и дело выворачивает одно из колес подобно ноге с негодным тазобедренным суставом, а его выдвижная ручка вывалилась как паховая грыжа и торчит наружу безобразно.
Микроавтобус. Что они понимают, они же молодые. Никаких заездов домой, отдохнуть, осмотреться - не их категории. Сразу туда.
Пустынные улицы, поселковые дороги, города нет. Мы объезжаем Берлин, он нам сейчас не понадобится. Солнце изредка появляется из-за туч и холодно поблескивает: сжимай мышцы и снова их расслабляй, грейся от своих батареек и вообще обойдись без меня. Шипит кондиционер, от холода сворачивается правое ухо. Довольно зелено. Безлико.
Около часа разговоров, может чуть меньше. Курс пока не определяется, это всего одна сторона бывшего пентагона, грани которого, сообразно нормам и талантам, каждый вытягивал на себя.
Дорога, дорога, дорога. На асфальте следы полосатого дождя. Узкая улочка, похожая скорее на бульвар, односторонняя. Никаких заборов. Вот здесь! Домики не выше двух этажей, они рассыпаны хаотично, где в два, где в три ряда, тут и там соединены застекленными переходами и лестницами. Внутри множество комнат с нечитабельными надписями на дверях, но это ничего, выше есть цифры, нужно только все правильно записать.
Встреча. Не стоит вспоминать, сколько прошло лет, потому что прошло много. Мы виделись в последний раз только вчера и, ха-ха-ха, сейчас вы начнете не успевать вытирать слезы. Мы будем смеяться.
Это комната для релаксации? Пазлы, шахматы, нарды, акварельный набор. За соседней дверью телевизор, видеоплеер и нечто громоздкое, словно из прошлого века, для тех, у кого ностальгия. Рассеянные лица поселенцев, персонал с ускользающим выражением глаз, чисто, бесшумно, сдержанно.
Истории на все случаи жизни, как щетина мертвеца. Смотрите, как отросла, а всего-то три дня от кончины до погребения. Ха-ха-ха. Ну вы даете. Это что, выдели бы вы Х. Пьешь пиво и не мочишься, плачешь от смеха, вся вода в слезы, потому что Х в ударе.
Разница во времени небольшая, до вечера далеко, перекусы, перекуры, переходы, переводы. Проникновение. Разбалансировка мыслей и речей. То, что думаешь, говорить нельзя, нет смысла думать о том, о чем заговорили.
Длинная часовая стрелка изгибается и медленно ползет по охряному циферблату часов как караван. Примерно через две пустыни оазис.
Вот теперь я тебя узнаю. Наконец-то. Надо же, как может измениться человек за каких-то… Замечательно, что тут много сосен. Ни одного слова по делу. Сегодня понять, во что превращен пятиугольник, достаточно. А уходить лучше как можно позже, чтобы не осталось сил на печаль.
Дорога, дорогая, дорога. Водителю нужно заехать на базу, стойбище фур и тех, кто поскромнее, все набиты грузами, примкнешь к одной и готова работа на завтра. Я вполне могу посидеть в машине, даже если она сотрясается под ударами очередных поклаж, летящих в ее нутро. Конечно я останусь тут, снаружи полно комаров.
Если часа в два ляжем, в шесть встанем, нормально? И ничего, если дома еды не осталось. Молодость.
Завтра ехать самостоятельно. Трамвай, электричка, метро, автобус. Часа за два доберусь. Вот тут все написано. Четвертая остановка, потом десятая, потом восьмая, дальше автобус – смотрите внимательно, тут семь совсем маленьких. В метро билет можно не доставать, в автобус входить спереди и предъявить водителю.
Умляуты. Да четырех трамвайных считать быстро, потом столько же пешком. Тротуары в окурках, газоны в цветах, воздух свежий, холодно. В электричке после пятой станции сбиваюсь со счета, рассматривая велосипед, растянувший колеса на половину отсека. Будьте добры, вы не подскажете? Благодарю вас. Платформа ниже уровнем, направление то же, можно было и так сообразить, в какую сторону от центра.
Хорошо бы зайти в какой-нибудь магазин, очень хочется молока, но я потеряю время. Там нужно быть в восемь, да и магазины еще закрыты. Звон, звон, звон, ругань на непонятном, длинноногая велосипедистка объезжает меня и удаляется, продолжая конфликтовать с недавним прошлым. Это вам не тротуар, это велосипедная дорожка. Ах какой конфуз. Кто бы мог подумать.
Автобус по расписанию через минут пятнадцать. Оказывается можно не очень дорого говорить в роуминге. Быстро, лаконично, по выгодной цене. А вот остановки как блошиные прыжки, на улице ничего похожего на вчерашний пейзаж нет. Сейчас какая была, шестая или седьмая?
На тротуаре озираюсь: это точно тротуар или я снова мешаю кому-то держать скорость? Заканчиваю разговор, испытывая острое желание намакать собеседника головой во что-нибудь вязкое и дурно пахнущее. А заодно прибить того, кто эту голову так искусно нашпиговал хламом нелюбви.
Отчего-то люди не склонны мыслить сами, и результат вечно зависит от воли лидера. Ну и кто на это раз правит бал? Все как обычно, меняются разве что имена.
Ничего тут нет удивительного. Оглянитесь, что не душа – чужая держава. Это уродство связей не случайно, потому что женщины растят сыновей. Не мужей, вот что главное. Хочешь расскажу, что такое любить свою любовь больше любимого?
Вот же он, домик. Вот стеклянный переход, вот комната для релаксации. Разве вчера тут была эта «груша» для заземления эмоций? Доброе утро.
И правда хорошая дорога. Съема понятная. Легко! Конечно не уйду до позднего вечера. И, ха-ха-ха, утром снова приеду. Только мне известно, что завтра мы будем смеяться реже. Но в этой фазе пускай подольше звучит смех.
Можно ли вытянуть четыре грани, завладев всего одной? Можно, если правильно заложить арматуру. Правда иногда не выдерживают сочленения. И фигуры меняют форму. Но это для того, чтобы продолжалась жизнь.
Вся страна курит на улицах. Я тоже.