Как все-таки хорошо, что я купила себе Гетц. Он такой неторопливый, со старта пока раскочегарится, все уже обгуделись. Но если лето и включен кондиционер, то при всей моей миролюбивости уступить дорогу торопыгам не удается. Я даже посадила себе на багажник черепаху, мол, вы на меня сверху смотрите и видите, мы с машинкой маленькие, да я и сама знаю, ребятки, нервирую я вас, но ничего тут не поделаешь. Обижать меня не надо и давить тоже, я бы рада пошустрее поворачиваться, но если меня посадить в мощную машину, то буду я для вас чрезвычайно опасна, я же холерик, хоть и в возрасте. А Гетц, да еще автомат, еле тянет, зато от меня неприятностей никаких, кроме вот этой самой неторопливости. Но вот видели бы вы меня на Гольфе…
Первая машина у меня была Гольф – легкий и мощный. Со старта брал не напрягаясь, крупные рядом еще лапами перебирают, а нас уже нет, улетели. Гольф я обожала, называла «Лапусик», мы с ним моим передним бампером все городские парковки обдолбали. Порой отвалится бампер от небольшого удара, я выйду – степенно, горделиво - подниму это коромысло пластиковое, засуну в машину и домой. А дома к мужу и кручу пальцем по ладошке. «Опять отвалился? - спросит муж и смеется. – Обо что на этот раз?» А я в основном об бордюры и углы, транспорт мы с Лапусиком на всякий случай избегали. Помню, приехала я в конце концов на сервис, «Мальчики, - говорю, -посадите мне бампер на болты, замучалась подмышкой таскать!» Мужики посмеялись, сделали. Больше не отваливался.
Потом у меня была Нексия – неизящная и какая-то задушливая. Салон узкий, неталантливый, уюта никакого, гнездо не совьешь, да и снаружи ничего хорошего: грязь отмывать нереальное занятие. Не аэродинамика – песня. Нексию я невзлюбила сразу, имени ей не нарекла, перекантовалась зиму и завела себе Лансер - универсал.
С Лансером отношения у нас сложились уважительные. Он и со старта хорош, и скорость набирает легко. Длинноват правда, зато вместителен, серьезная машина. Помню, поехали мы с подругой в дом отдыха на пару дней. Трасса пустая, летим, музыка исключительная, ну одно слово – отдых начался. Разговор шел неторопливый, время летело незаметно, на спидометр я взглянула между делом и удивилась. Говорю подруге мечтательно: «Ты знаешь, какая у нас скорость? Сто восемьдесят…» А она мне раздумчиво: «То-то я вывески читать не успеваю…»
Вот как раз на Лансере мы с младшей дочерью в тот вечер и получили порцию острых ощущений. Дождь весь день был премерзкий – косой, напористый и холодный. Мы засиделись в гостях у старшей дочки, заигрались с малышами и спохватились, когда стемнело. Скоро наши мужички домой припожалуют, мы тут посиживаем, а ужин не готов. Распрощались, добрались до машины – холодина, промозглость. Я сумку на заднее сиденье бросила, дочь уселась, что-то рассказывает. Рванули.
Машин немного, мы против потока, летим. На Коломенском проезде ограничение скорости, но как-то я упустила это из виду. Того слева обошла, этого справа, музыка гремит, еще пять минут и будем дома. И вдруг: «Под-ди-сю-да!» - гаишник. И жезлом мне к обочине.
Смотрю – ку-клукс-клан по мою душу, стоят двое в плащах с капюшонами. Приоткрыла окно, дождь сразу в машину пробрался, я стекло подняла, оставила щелочку. Подходит. Представился невнятно, говорит, я скорость превысила, и руку протягивает. Документы просит. Мы с дочкой переглянулись, я вздохнула, надолго, думаю. Пошарила рукой, достала сумку, смотрю в кармашек, а прав нет. Куда делись? Свет включила, роюсь в сумочке.
- Вы поскорее не можете? – говорит гаишник. – Мне тут тоже нет удовольствия на дожде стоять.
- Сейчас-сейчас, - отвечаю, а сама в недоумении. Ну нет прав! Всю сумку перерыла.
- Женщина! – Гаишник начал терять терпение. – Вы что себе позволяете? Скорость в два раза превысили, да еще еще копаетесь там. Давайте права!
А я уже понимаю, что прав нет, хоть это и нелепица полная. Может я и дорожный хулиган, но человек аккуратный и все у меня всегда по местам. А сумку без отдельного кармашка для документов я бы просто никогда не купила.
- Ну?!! – Кроме угрозы в голосе гаишника больше ничего не осталось, и я его понимала. Я все еще рылась в сумке, щелочка окна выглядела просто надругательно, а он стоял с протянутой рукой под проливным дождем и по всему неуютно себя чувствовал. – Может у вас и прав нет?!
- Получается, что нет, - призналась я и мягко выписала подбородком экспоненту в сторону окна. Гаишник встал по стойке «смирно». «К чему бы такому теперь приготовиться?» - чуть не пустилась я в размышления, но не вышло. Настроение в этот лень было лирическое, я в такие дни философствовать не люблю. – Представить, что меня ждет за двойное превышение скорости и тотальное отсутствие прав, тоже не удалось, и я заботливо осведомилась: - Вы не слишком промокли?
Теоретически после этого вопроса меня нужно было бы из машины извлечь и хорошенько отметелить, сославшись потом на темноту, в которой ни пола, ни возраста при современной одежде не разберешь. Во всяком случае, именно это мне и замечталось бы сделать, услышь я такое. Но произошло неожиданное.
- Представляешь, у нее еще и прав нет! – Крикнул мой мокрый визави своему коллеге на обочине, переспросил «что-что?», наклонился к двери и, ввинтив губы трубочкой в щель окна, отчего я почувствовала себя очарованной, произнес: - Уезжайте отсюда быстро!
Предложение гаишника показалось привлекательным.
- Быстро? – Переспросила я на всякий случай и даже окно приоткрыла. – То есть вы советуете мне сейчас после всего уезжать?
Мои глаза встретились с горящим взглядом из-под капюшона. Взгляд полыхал, невзирая на потоки воды, я же смотрела с доброжелательностью на грани идиотизма.
- Ну что ж, пожалуй, мы и правда поедем, - пришлось мне согласиться с тем, что прочла во взгляде. – Берегите себя. И, волевым усилием подавив желание пообщаться еще, я степенно тронулась с места.
Через три минуты мы были дома. Права нашлись, они валялись на полу под задним сиденьем, выпали из сумки. «Надо было тебе спросить у них путевой лист, мам, - сокрушался зять, - наверняка они отпустили тебя потому, что стояли в неположенном месте. А так можно было бы им навешать!» Я помалкивала. Какая мне разница, почему случилось именно так? Меня отпустили, мне хорошо, а это повод, чтобы было хорошо и кому-то другому. И я перед сном хорошенько попредставляла мокрого гиашника сухим, довольным и удовлетворенным. Я давно заметила, что если честно представить, что кому-то повезло, ему обязательно повезет.